Прогулки по Москве: Сретенка

Хотите выбраться всей семьей, совместить приятное с полезным и получать удовольствие от прогулки по старой Москве? Одевайтесь по погоде — и открывайте наши статьи из серии «экскурсий-прогулок». Мы проведем вас по марштутам, каждый из которых займет примерно час, расскажем об истории улиц, переулков и площадей, покажем столицу с другой стороны и познакомим с ее легендами и тайнами.

Этот маршрут мы начинаем от метро Сухаревкая (выход к храму Живоначальной Троицы в Листах).

От легендарной Сухаревки, заглядывая во все переулки направо и налево, мы прогуляемся по Сретенке к Чистым прудам, вспоминая увлекательные истории — о чернокнижнике Брюсе и московском бытописателе «дяде Гиляе» — Владимире Гиляровском.

Сретенка получила свое название в XVII от старого Сретенского мужского монастыря, некогда построенного в начале улицы, внутри бульварного кольца (ныне — Большая Лубянка). Там в 1395 году произошло «сретение», то есть встреча москвичами чудотворной иконы Божией Матери — ее привезли в Москву по приказу князя Василия Дмитриевича в лихие годы, когда город готовился к тяжелой встрече с завоевателями — войсками Тамерлана. А теперь в память о тех давних событиях носит улица красивое русское имя Сретенка — или «Усретенская», как ее называли в начале XVI века. И до середины XVIII века она считалась главной в Москве — пока Тверская не заняла это место, став началом дороги из старой столицы в новую.  

По пути в Троице-Сергиев монастырь православные, согласно традиции, шли пешком к святыне — и путь их пролегал по Сретенке. Здесь селились ремесленники и купцы, и каждая пядь земли была дорога — оттого и строили дома лицом к улице, а входы и ворота смотрели в сторону, в тот или иной переулок. Поэтому на карте Сретенка и похожа на хребет, от которого вправо и влево симметрично расходятся «ребра»-переулки. Каждый из них интересен по-своему и хранит истории московской старины, которые мы будем сегодня вспоминать.

Начинается наш путь от Сухаревской площади. Позади, по ту сторону Садового кольца, раскинулось серое здание странноприимного дома, построенного в благотворительных целях на средства графа Николая Петровича Шереметьева в 1803 году. С 1810 года здесь велся прием бедных в больнице и работал приют для девочек-бездомных и сирот. Во времена войн — наполеоновской, русско-турецкой, русско-японской и первой мировой — в этом здании работал госпиталь. И в 1923 году на базе странноприимного дома был открыт известный всем «склиф», Институт неотложной помощи имени Н. В. Склифосовского.

Но мы оставляем его за спиной — наш маршрут лежит совсем в другом направлении. Подходим поближе к белой церкви — это один из старых храмов Москвы, носящий имя Живоначальной Троицы в Листах. Точно известно, что деревянная церковь на этом месте стояла уже в 1635 году, а та, на которую мы сейчас любуемся, построена стрельцами в пятидесятых-шестидесятых годах XVII века. По одной из версий, слово «листы» тут появилось из-за лубочных картинок, которые на бумажных листках вывешивали печатники у ограды храма, на продажу.

Прежде чем покинуть Сухаревскую площадь и пойти вперед по Сретенке, мы вспоминаем еще об одном заметном сооружении — которое, к сожалению, не дожило до наших времен. Истории и легенды, связанные с Сухаревой башней, до сих пор будоражат умы самых впечатлительных и склонных к мистике москвичей. Хотя саму башню снесли, ее фундамент и подвалы с запутанными коридорами и подземными ходами до сих пор остались под площадью. При ремонте подземного перехода были найдены их стены, но в спешке строители только замуровали их обратно, закрыв место плиткой. Кто знает, сколько еще кладов хранится там…

А историю Сухаревой башни можно начать с 1591 года, когда были построены Сретенские ворота в Деревянном (или Земляном) городе — так называлась стена, которой обнесли Москву (на месте нынешнего Садового кольца) на случай нашествия врагов. Через Сретенские ворота можно было отправиться в Суздаль, Владимир, и другие города, с которыми велась оживленная торговля. Здесь же селились стрелецкие полки, охранявшие город. По имени полкового командира полковника Лаврентия Сухарева стали называться и ворота. А каменная башня, соперничающая по красоте и высоте с самим Кремлем, была построена по приказу Петра I — по легенде, во время стрелецкого бунта полк Сухарева остался верен ему, за что позже и был увековечен в названии сооружения. Возможно, к проекту башни был причастен и сам Петр, а может и его приспешник Франц Лефорт. Как бы то ни было, величественная и украшенная резными белокаменными деталями высокая Сретенская (Сухарева) башня стала одним из символов Москвы. В 1701 году по приказу царя в ней разместили Школу математических и навигацких наук. Тогда была проведена некоторая перепланировка внутренних помещений, и в организации школы деятельное участие принимал Яков Брюс, знаменитый сподвижник Петра — человек, имя которого произносилось суеверными москвичами шепотом. Все дело в том, что этого государственного деятеля подозревали… в колдовстве. И его деятельность в Сухаревой башне лишь укрепляла подозрения простолюдинов.

Рабочий кабинет и обсерватория, в которой работал и проводил исследования Брюс, располагались в Сухаревой башне. Его прогнозы погоды отличались точностью — и когда на самом деле случилось предсказанное Брюсом солнечное затмение, поползли слухи, что не предсказал колдун вовсе, а вызывал его, используя магическую силу. Частым гостем башни был и сам царь Петр.

Был здесь до революции и знаменитый на всю Москву рынок, где можно было «на грош пятаков» найти. Встречались тут и букинисты, и старьевщики; бедняки несли последнее — отдать по дешевке барышникам-перекупщикам; воры приносили добычу скупщикам краденого.

Как писал Гиляровский, «по воскресеньям около башни кипел торг, на который, как на праздник, шла вся Москва, и подмосковный крестьянин, и заезжий провинциал. Против роскошного дворца Шереметевской больницы вырастали   сотни палаток, раскинутых за ночь на один только день. От рассвета до потемок колыхалось на площади море голов, оставляя узкие дорожки для проезда по обеим сторонам широченной в этом месте Садовой улицы. Толклось множество народа, и у всякого была своя цель.

Неудивительной была история про художника-реставратора, отправлявшегося домой через Сухаревку и купившего старую вазу — точно в пару той, что была в его коллекции; придя домой любитель старины узнал, что недавно его квартира была обокрадена — и он купил свою же вазу!

Наконец, мы идем вниз по Сретенке в направлении Бульварного кольца. Названия переулков — музыка для нашего слуха. Чудом сохранившиеся старые невысокие дома радуют взгляд, и даже обилие современной рекламы не может перебить дух старой Москвы, знакомой нам по рассказам Гиляровского.

Вот влево уходит Панкратьевский переулок — названный по церкви Панкратия и Панкратьевской слободы, а когда-то тут были отданные князю Пожарскому пахотные земли. Слева от нас — розовые трехэтажные здания, в доме номер 23 в 1920-х годах работала драматическая студия. Влево же уходит Даев переулок — названный по фамилии статского советника Петра Даева, а раньше переулок назывался Сомароцким — тоже по фамилии домовладельца дьяка Сомароцкого, и Лупихиным — по одноименному кабаку, а еще — Булгаковским — здесь стоял дом бригадира Булгакова. Так вот народ отмечал места старой Москвы — по ее обитателям.

Вправо от нас ведет в сторону Цветного бульвара Большой Сухаревский переулок, когда-то — Большой Колосов. Стояла на этой земле большая шелковая фабрика Панкратия Колосова, заведенная при Петре I в 1717 году. Здесь, по воспоминаниям москвичей, шел «разгул», где любой мог и выпить, и женщину найти, и сгинуть навсегда, убитый ножом лихого человека.

А вот и Последний переулок — когда-то он был крайним перед Земляным валом, а после назывался Мясным благодаря расположенным вдоль него торговым лавочкам. Вот дом 28, на углу, — здесь когда-то жил виртуозный пианист и дирижер Николай Рубинштейн. Часть собственной квартиры он отдал под занятия Русского музыкального общества, которое его стараниями превратилось в Московскую консерваторию. А если пройти по переулку немного в сторону, то можно увидеть невзрачный дом (10), в котором когда-то останавливался Мейерхольд.

Влево от Сретенки уходит Селиверстов переулок — снова по фамилии жившего тут секретаря Берг-коллегии (руководившей горнорудной промышленностью).

Возвращаемся на наш маршрут, несколько шагов вперед — и снова вправо уходит переулок, Большой Головин, до 1907 года — Соболев, по имени домовладельца. И здесь продолжался квартал, где царили разгул и грех, как писали современники.

Через дорогу Большой продолжается Малым Головиным. Названия переулков связаны с фамилией капитана полицмейстерской канцелярии Ивана Головина. Здесь (дом 3) в начале восьмидесятых годов XIX века жили Чеховы. «Если глядеть со Сретенки, то на левой стороне. Большой неоштукатуренный дом, третий со стороны Сретенки, средний звонок справа, бельэтаж, дверь направо, злая собачонка», — писал Антон Павлович. Тут он создавал знаменитые свои рассказы, отсюда добирался до медицинского факультета Московского Университета, где проходил обучение. А неподалеку (дом 12) уже после революции, в 1930 годах, жил писатель Катаев, и в его квартире Маяковский провел свой последний вечер перед самоубийством. Немного пройдемся по Малому Головину. Полюбуемся на доходные дома начала XX века — и снова вернемся на Сретенку.

Следующее пересечение — с Пушкаревым (направо) и далее — с Просвириным (налево). Первый в XVIII веке назывался по фамилии одного из домовладельцев – Сумников, но победило прежнее название — связанное со слободой пушкарей (артиллеристов). Эта должность, как правило, переходила от отца к сыну, и потому жили здесь целые семьи пушкарей. Ну а название Просвирина переулка напоминает об утраченном храме Спаса в Пушкарях, для которого в одном из домов переулка выпекались просвиры (или просфоры) для храмовых обрядов.

Следующий переулок направо — Большой Сергиевский, в конце которого стояла церковь Сергия Чудотворца. Последнее здание церкви, построенное на народные и благотворительные пожертвования в 1689 году, и достроенное чуть позднее, варварски снесли в середине тридцатых годов XX века.

Налево от нас — Луков переулок… да, конечно же, по имени некоего «артиллерии подлекаря» Лукова. Следующий за ним — Ащеулов, этот был тоже из артиллеристов, но уже слесарных дел мастер. Направо — Колокольников переулок. Тоже — «говорящее название», но на сей раз не по фамилии, а по роду занятий.

А мы все идем дальше и разглядываем старые дома, стоящие вдоль Сретенки…

А вот и Печатников переулок — здесь была печатная слобода, жили работники первой московской типографии, основанной в середине XVI века при Иване Грозном, и называемой государевым Печатным двором. Рядом — белокаменная церковь Успения Богородицы в Печатниках, построенная в конце XVII века на месте более раннего храма. После разорения наполеоновскими войсками храм был обновлен и достроен на средства прихожан.

Ну а мы сворачиваем со Сретенки налево в Рыбников переулок, направляясь параллельно Бульварному кольцу. Когда-то жил здесь пороховых дел ученик Рыбников, по нему и назвали переулок. Но для нас больший интерес представляет другой обитатель здешних мест, знаменитый дядя поэта Сергей Львович Пушкин. Деревянный дом (7), где он жил, стоял по левую сторону, но он, увы, не сохранился. Известно только, что снимал Сергей Львович его у коллежской асссесорши Лупандиной.ЫОТО

Идем дальше, и справа от нас — угловой дом (2/6), бывшее конторское здание постройки 1911 года, где в советское время было художественное училище, а позднее работал музей истории ГУВД Москвы.

Вот мы поворачиваем направо и оказываемся уже в бывшем Стрелецком, или Переулке на Костях — когда-то здесь жили стрельцы, а еще была свалка костей с боен Мясницой слободы. Поэтому теперь это — Костянский переулок, который выводит нас к бульварному кольцу и, чуть-чуть налево, — к станциям метро «Тургеневская», «Сретенский бульвар» и «Чистые пруды». Пора домой… Ну разве что сначала забежать куда-нибудь на чашечку чая после недолгой, но насыщенной московскими историями прогулки, которая придется по душе и взрослым, и детям.