Прогулки по Москве: улица Старая Басманная

Хотите выбраться всей семьей, совместить приятное с полезным и получать удовольствие от прогулки по старой Москве? Одевайтесь по погоде — и открывайте наши статьи из серии «экскурсий-прогулок». Мы проведем вас по марштутам, каждый из которых займет примерно час, расскажем об истории улиц, переулков и площадей, покажем столицу с другой стороны и познакомим с ее легендами и тайнами.

Этот маршрут мы начинаем от метро «Бауманская».

Даже в таком шумном, пыльном и густонаселенном мегаполисе, как Москва, есть места, напоминающие старые добрые провинциальные города, с их сонной атмосферой и небольшими особнячками… Если повезет, то можно найти такой островок в самом сердце патриархальной Москвы — вот мы уже нашли, и сегодня отправляемся на увлекательную прогулку по Старой Басманной улице.

Встречаемся у метро «Бауманская» и идем направо вдоль Бауманской улицы — бывшей Немецкой, по одноименной слободе, где с середины XVII века селились жившие в Москве немцы. На углу, обвешенный вывесками, стоит украшенный колоннами и лепниной доходный дом (Бауманская, 33), построенный в 1898 году на месте одноэтажных торговых рядов. Переходим через дорогу — движение здесь бывает очень оживленным — и оказываемся возле бывшего Девкиного переулка, который теперь начинает Бауманскую улицу. Еще один переход — и мы на левой стороне улицы, рядом с доходным домом (Бауманская, 25/28 С1) работы архитектора Клавдия Розенкампфа, 1913 год.  Следующий за ним серый дом с эркерами, вероятно, принадлежал самому архитектору, чье творчество в определенной мере изменило облик Москвы на рубеже XIX-XX веков.

Мы возвращаемся немного назад вдоль улицы и поворачиваем направо, чтобы уже по Спартаковской направиться в сторону величественного Елоховского собора. Его золотые купола видны издалека, а зеленоватый цвет стен, кажется, меняется в солнечную и пасмурную погоду, перекликаясь с небом.

Наконец, мы пришли — и ненадолго останавливаемся на площади у собора, чтобы насладиться его богатым декором.

Некоторые источники указывают, что именно здесь в середине XV века родился московский юродивый Василий Блаженный. Мы о нем еще вспомним сегодня.

Богоявленский Кафедральный собор в Елохове — таково полное название храма — был построен в 1845 году на месте разобранной церкви XVIII века. В 1853 году собор был освящен, и никогда не закрывался. В советское время до 1991 года он был Патриаршим кафедральным. Здесь проводились церемонии интронизации некоторых Московских патриархов.

Улица Спартаковская, по которой мы продолжаем идти, в сторону Садового кольца, получила название в советское время по революционной организации Германии начала XX века. Прежнее название улицы, как нетрудно догадаться, — Елоховская. Вдоль нее триста лет назад стояли торговые ряды, небольшие жилые дома в один-два этажа. Здесь когда-то заканчивалась Басманная слобода.

И, соответственно, те, кто пекли его, назывались басманниками. Есть и другая версия — жили здесь ремесленники, которые делали басмы — то есть выдавливали рельефный рисунок на металле, используя старинную технику. Тем же словом назывались и тончайшие листы из драгоценных металлов или меди с тиснеными узорами, которые использовали как украшение — в том числе и для икон. А пришло к нам это слово, вероятно, со времен татаро-монгольского ига (XIII-XV вв), так называли верительные грамоты — металлические пластины с изображением ордынского хана. Как бы то ни было, жили в слободе ремесленники, стояли то тут, то там дворянские усадьбы, а за первым рядом домов находились огороды, сады, поля. Позже рядом стали селиться военные, и вдоль дороги появилась Капитанская слобода — сейчас это район Новой Басманной улицы.

Ну а мы направляемся к Старой Басманной, и уже выходим к площади с веселым и по-московски сочным названием Разгуляй. Так именовался кабак, он располагался в угловом, не сохранившемся до нашего времени здании на углу нынешней Новой и Старой Басманной улиц. В том или ином виде кабак существовал с середины восемнадцатого века до шестидесятых годов девятнадцатого, и был знаменит на весь город. Немало здесь было оставлено денег, в шумном веселье, под лихие цыганские песни, да со случайными людьми, многие из которых не брезговали случаем обобрать подвыпившего.

По левую сторону от нас перед перекрестком — красное здание с белыми колоннами (Спартаковская, 2/1) и садовой решеткой. Это усадьба Мусиных-Пушкиных, выстроенная на месте бывшего Брюсова дома — здесь в пожаре 1812 года сгорела подлинная рукопись «Слова о полку Игореве».

Здания на пересечении улиц справа были снесены в семидесятые года прошлого столетия. Для нас первый дом на Старой Басманной (Старая Басманная, 35) — четырехэтажный, в основе которого — каменные палаты XVIII века, перестроенные также после пожара двести лет назад. Другое строение восемнадцатого века сохранилось на противоположной стороне (38), первый этаж которого, очевидно, был занят лавками и витринами. А чуть подальше — интересный деревянный дом, мемориальная доска на нем говорит, что поэт Пушкин был здесь у своего дяди, Василия Львовича Пушкина (о нем мы вспоминали на прошлой прогулке по Сретенке). Действительно, после пребывания в псковской губернии, Александр Сергеевич прибыл в Москву и, после встречи с Николаем I в Кремле, прибыл к дяде. Но, возможно, все-таки не сюда — есть вероятность, что к тому моменту Василий Львович уже унаследовал другой дом на Старой Басманной (28, не сохранился), оставленный ему по завещанию сестрой, и молодой поэт навещал дядю не в деревянном, а в каменном доме, неподалеку.

По левой же стороне от нас стоят здания, также сохранившиеся с XVIII века, одно из них в 1819 году купил провизор Иван Маршалл, открывший «Старо-Басманную» аптеку, работавшую около ста лет, до советского периода.

Справа — вполне типичный доходный дом начала XX века. Нам вспоминаются строки Марины Цветаевой:

А вот по левую руку от нас красный двухэтажный дом XVIII в., несколько лет принадлежавший художнику Рокотову, тогда здание было одноэтажным. Второй пристроили новые хозяева, уже в начале XIX столетия.

Нам повезло — мы, как и хотели, поймали момент, когда улица тиха и спокойна, как будто бы не шумит поблизости Садовое кольцо, а мы снова заглянули в прошлое, когда Москва жила размеренно и спокойно, и люди находили время просто прогуливаться по улицам, вглядываясь в фасады домов, как в лица знакомых: этот строгий и чопорный, а этот — затейливый и украшенный, тот выглядит усталым, а иной блестит вымытыми окнами, пуская солнечных зайчиков на лица прохожих…

Справа от нас — еще один доходный дом 1912 года, где до революции сдавались квартиры внаем.  Здесь же художник-футурист и конструктор Татлин устроил на чердаке мастерскую.  Соседнее серое здание (31) только кажется почти современным — на самом деле в основе его лежит двухэтажный особняк 1913 года, достроенный сразу после Великой отечественной войны — так тактично и гармонично вписана новая часть, что весь ансамбль нам кажется единым целым.

После дома Рокотова убежал влево от Басманной Токмаков переулок.

Отсюда его везли отпевать в расположенный далее по улице храм. А башни советской постройки стоят там, где до революции стояли небольшие дома. В безумии первых послереволюционных лет многие были разорены, а произведения искусства, принадлежавшие бывшим аристократам и купцам, разворованы и распроданы. Чтобы хоть что-то сохранить, в одном из особняков в начале двадцатых был на скорую руку создан музей изящных искусств имени Луначарского.

Одноэтажный желтый каменный дом (22) стоит на участке, который принадлежал Сухово-Кобылиным, и в середине XIX века был продан мануфактур-советнику, а тот, в свою очередь, перепродал его купцу. Последний после пожара перестроил дом — мы имеем возможность видеть результат этой реконструкции. Ходили по Басманной слухи, что проклятье Сухово-Кобылиных каким-то образом перешло и на это место. Никто, будто бы, не мог прижиться в доме. И действительно, хозяева менялись, в конце XIX века владельцем был уже разбогатевший крестьянин. Но и он уехал отсюда, продав дом некоей Прохоровой — которая спешно покинула жилище, когда город накрыла волна революционного террора.

Судьба следующего дома (20) связана уже с советским временем — это тоже своеобразный памятник эпохе. Выделяющееся конструктивистское здание было построено в начале тридцатых для кооператива «Бауманский строитель». Здесь жил известный разведчик Кузнецов, во время Великой Отечественной войны работавший в тылу немецкой армии по линии «Т» («террор»). На оккупированной территории Украины, общаясь со служащими вермахта под видом немецкого офицера, он передавал сведения советской стороне, лично им были устранены 11 генералов и высших чинов оккупационной администрации нацистской Германии.

За этим домом стояли палаты начала XVIII века, достроенные в ансамбле усадьбы Бабушкиных — фабрикантов, владевших шелковым и другими производствами в Москве.

На противоположной стороне, совсем рядом с нами, — очень уютное здание, на которое можно долго любоваться, такое оно «живое», не официозное. Не музей и не «памятник» — а именно дом, усадьба, в которой проходила жизнь людей… Это прекрасный образчик московского классицизма, принадлежавший Ивану Матвеевичу Муравьеву-Апостолу. До него участок переходил из рук в руки, принадлежал и семье Волконских — при них, по всей видимости, и построили здание, которым мы сейчас любуемся. Здесь же какое-то время жил и поэт Батюшков, друг семьи Муравьевых-Апостолов. А с середины девятнадцатого века и до революции в здании усадьбы располагался Александро-Мариинский детский приют. Позже здесь был открыт музей декабристов.

Мы бросаем прощальный взгляд на особняк Муравьевых-Апостолов, на его уютную ротонду (когда-то она была открытой) — и переходим небольшую дорогу, продолжая двигаться по той же стороне Старой Басманной. Рядом с нами — роскошный зеленый дворец (24/1), также бывший дворянской усадьбой. Здесь жили князья Куракины — в том числе Александр Борисович, «Бриллиантовый князь», получивший меткое прозвище за пристрастие к алмазным украшениям, которыми сверх всякой меры были декорированы его бальные костюмы. Не менее роскошными и богатыми были внешний декор и внутреннее убранство куракинского дворца. Однако, «бриллиантовый князь» недолго наслаждался этим великолепием — пробыв в Москве, он отправился послом в Париж.

Дворец на Басманной, проданный министерству юстиции внебрачными наследниками князя — баронами Вревскими — стал главным зданием Межевого института, где учились будущие межевые инженеры, работавшие с земельными участками. Первым директором этого учебного заведения был будущий писатель Аксаков, а «неистовый Виссарион» Белинский некоторое время преподавал здесь русский язык. В конце XIX века здание занимало Александровское коммерческое училище, из которого вышли многие московские предприниматели.

После роскошного дворца скромное желтое здание (18 С3) конца XVIII века по левую руку от нас кажется почти невзрачным. Рядом с ним — неброский одноэтажный серый дом с шестью ассиметрично расположенными окнами на фасаде. Это сохранившиеся до наших дней русские палаты, предположительно построенные в конце XVII века. За ними стоит построенный в 1878 году обильно украшенный дом (18 С1) серпуховского фабриканта, который родился крестьянином, а умер богатейшим предпринимателем, миллионером.

В двухэтажном розовом доме с эркером (19) располагалась женская гимназия, для которой сдавал помещение купец, владелец особняка. Здесь преподавала Валерия Цветаева — дочь основателя музея изобразительных искусств имени Пушкина, сводная сестра поэтессы. Следующий дом справа обращен к нам узким фасадом (19 С1), типичная застройка тех времен — для экономии места на улице (которое стоило денег) основную часть здания располагали сзади, мы уже видели подобное на Сретенке и в Замоскворечье. А в глубине виден дом (17) с двумя флигелями — в 1884 году он был построен для богатой купеческой семьи. Расположение на Старой Басманной было выгодным для торговых дел — прямой радиус от Кремля к Яузе и дальше на восток, торговый путь московских купцов.

С нашей стороны улицы хорошо виден Храм Никиты мученика на Старой Басманной, построенный по приказу московского царя Василия III на том месте, где в день памяти святого Никиты Мученика в 1519 году было прощание со святынями, увезенными во Владимир — два образа привозились в Москву на реставрацию и украшение в мастерских иконописцев. Поставленный тогда деревянный храм был заменен на каменный в 1685 году, и позже перестроен в конце XVIII века в стиле русского барокко. Чудесным образом здание не пострадало при пожаре 1812 года, и сохранилось до наших дней, однако хранившийся там образ Василия Блаженного, чтимый религиозными москвичами, сгорел при пожаре в 1905 г.

Колоритная фигура отца Михаила запечатлена его другом художником Кориным в картине «Русь уходящая». В тридцатые годы храм был разграблен, здание было передано лесотехническому институту, позднее — под склад и общежитие. После реставрации и повторного освящения в 1994 году церковь вернули верующим.

Шагаем дальше. По правой стороне снова красное здание (15 А С4), и снова дворец — принадлежал он князьям Голицыным и построен в середине XVIII века. Когда архитектор Михаил Казаков собирал альбом лучших московских зданий, это вошло в его коллекцию. Однако для Князя Голицына особняк показался недостаточно пышным, и он продал его купеческой семье, купив Демидовский дворец на Новой Басманной.

Миновав вход в сад имени революционера Баумана, мы подходим к двухэтажному зданию, выступающему вперед за линию застройки улицы (15 С3). Между двумя красными частями — необычный желтоватый куб, нижний этаж всего строения как будто ушел в землю. Здесь, как полагают исследователи, находился путевой дворец Василия III — московский царь отдыхал здесь, когда провожал святыни во Владимир — как раз напротив того места, где по его приказу был заложен храм Никиты Мученика. Впрочем, как это часто бывает, город оставляет нам загадки — есть мнение, что никакого дворца при Василии здесь не было, а дом поставлен в конце XVII века, и является вполне типовым для того времени.

Насчет следующего (15 С2) никаких сомнений — его выстроил мастер московского модерна архитектор Шауб в 1902 году, украсив фасад женскими масками и затейливым орнаментом. Некоторые источники утверждают, что принадлежал этот московский доходный дом персидскому подданному Аджи-Мамеду Усейну Ага Аминезару. Идем дальше — и снова «квартиры внаемъ», дом 1908 года, он кажется «срезанным» — и действительно, первоначально его завершали оригинальные архитектурные элементы, позже удаленные по неизвестным нам причинам.

Через улицу напротив (12) — изобилующий украшениями доходный дом инженера Вильнера, построенный в 1904 году. А если заглянуть за него, в стороне можно увидеть желтоватый дом в три этажа, в 1874 году построенный неким «свободным художником» Колыбелиным. Ну и напротив — розовое здание с белыми колоннами (11/2 С1), принадлежавшее Московско-Курской и Нижегородско-Муромской железной дороге. Здесь работали служащие, здесь же многие и жили — часть дома занимали квартиры.

А мы переходим на противоположную сторону и шагаем по мостику над путепроводом, буквально под нами проползает электричка к расположенному неподалеку курскому вокзалу. Путепровод носит имя Карла Маркса и построен на землях, принадлежавших когда-то (как и территория нынешнего сада имени Баумана) кремлевскому Вознесенскому монастырю — здесь был огород, скотный двор, а рядом находились купеческие дворы и выходившие на улицу торговые лавки.

Проходим вдоль домов конца XIX века — наверху жили люди, а внизу привлекали покупателей витрины многочисленных магазинов.  Справа — доходный дом (5 С1), построенный архитектором Розенкампфом по заказу предприимчивого и разбогатевшего крестьянина Николая Козлова. И рядом тянется вверх башня «сталинского» жилого дома (N II — 13 по Садовой-Черногрязской), строительство которого началось до Великой отечественной войны, а закончилось уже после победы.

На нашей стороне угол с Земляным валом занимала когда-то усадьба Румянцевых, которая почти столетие потом принадлежала семье купцов Варенцовых — долгий срок, если учесть, как часто менялись владельцы многих других домов на Старой Басманной.

Ну а мы поворачиваем налево и, оживленно обсуждая увиденное, идем еще минут 10 до метро «Курская». Согласитесь: как приятно прогуляться по центру столицы, окунаясь в вековую историю ее улиц!